— Справедливо, — расплылся в блаженной улыбке Лильдин и пропел: — Мэллорны снова цветут, на Перводреве поспевают плоды! В Дивнолесье пришла благодать!

Тиэль и Адрис синхронно покосились на безмятежно шелестящий листвой мэллорн как на предателя. Тот и ухом не повел ввиду отсутствия этого органа слуха. Даже Теноби, тихонько просидевшая все это время в волосах подруги и готовая по первому же сигналу прийти на помощь, заступаться за жертвы не в меру разумной флоры не стала. Наоборот, выбралась из своего укромного местечка и принялась ткать себе на ближайшей ветке Перводрева уютную паутину-колыбельку, всем своим видом выказывая одобрение новому дому.

Адрис в шкуре владыки повернулся и деловито уточнил у пары подданных:

— Лейдасы, простите, если отрываю от выражения верноподданнических чувств. Но вам народ успокоить не надо насчет того, что конец Дивнолесья и сожжение Рощи отменяется?

— А мы никому не говорили, — бесхитростно ответил Лильдин. — Стражей Альдрин сюда вроде как на тренировку позвал.

Старший эльф оказался более проницателен. Сообразил, что новобрачным надо побыть немного наедине друг с другом и с Рощей. Он подцепил юношу за плечо и шепнул ему на ухо пару слов. Понятливо покраснев, эльф закивал золотой головенкой, и двое очевидцев смены владык скоренько удалились, тактично сообщив правителям, что будут ожидать их у Рощи, а гонцами радостной вести о союзе владык станут ошивающиеся поблизости рейнджеры.

— Тиэль, я… хм, — начал освобожденный от пут древесных и совершенно запутавшийся в собственных чувствах Адрис. — Прости, я не хотел…

— Совсем?

— Вернее, хотел, но не так. Я очень хочу, чтобы ты моей женой была, пусть и глупо все с этой фляжкой вышло, а вот править вашим Дивнолесьем — такого точно в моих мечтах никогда не было, да и в кошмарах, признаться, тоже, а вот теперь…

— Нашим Дивнолесьем, — поправила бывшего призрака улыбающаяся эльфийка.

— Нашим, — вынужденно согласился Адрис, махнув рукой, и замер, оценивая благородное изящество ладони и всего доставшегося в наследство тела. — Кстати, ты была права, ваш Диндалион, какой бы скотиной ни был, роскошный эльф. А вот волосы я бы подстриг покороче, а то после дегустации плодов шевелюра отросла уже до лодыжек. Вроде и не мешают, пусть и должны путаться немилосердно, а неприятно.

— Твой призрак был мне симпатичнее внешне, больше на птицу, чем на человека походил, — честно потрясла собеседника признанием Тиэль, задумчиво оглядела тело владыки и с удивлением констатировала: — Не хочу тебя обнадеживать, но, кажется, твой облик со временем начнет меняться, подстраиваясь под суть души.

— Стану брюнетом и отвалятся уши? — ухмыльнулся Адрис.

— Не столь существенно, но прическу лучше не менять. Все будут привычно любоваться золотым живым плащом владыки и не станут пристально вглядываться в лицо. Знаешь, странно, словно сквозь классический лик Диндалиона проступают твои черты, и равнодушно-надменная маска владыки оживает, — оценила Тиэль новую внешность Проклятого Графа.

— Да не хочу я быть владыкой! — вернулся к неприятной теме Адрис.

— Полагаю, лейдин Налиэль и лейдас Кераль будут склонны помочь внучке, — подбодрила Тиэль мужа.

— Да кто бы ни помогал! Тиэль, ну какой из меня владыка? — воздел руки вверх бывший призрак.

Перводрево не преминуло погладить конечности веточками и уронить в золотистые, густые и яркие волосы три цветка мэллорна. Словно по золотому водопаду поплыли маленькие серебристо-белые лодочки.

— Оно считает — хороший, — прыснула Тиэль, пока Адрис пытался вытащить из волос хоть одно доказательство благословения (цветы уворачивались, как намыленные) и шипел, что он не девица на выданье и не надо его цветочками посыпать. — А когда это увидят твои подданные, то подумают точно так же. Невянущие цветы мэллорна в волосах владыки — знак милости Дивнолесья.

— Наши подданные, — теперь уже сам бывший призрак мрачно поправил жену. — Что ты насчет родственников говорила?

— Мой дедушка Кераль, прежде чем удалиться на покой ради творения сложных артефактов, был советником деда Диндалиона. А бабушка — первой дамой при матушке твоего нынешнего вместилища духа. Потому, полагаю, они оба смыслят в управлении Дивнолесьем более нашего, и будет преступлением перед страной не поставить эти таланты на службу!

— Хм, знаешь, Тиэль, за что я тебя люблю? Голова у тебя светлая не только снаружи! Ты всегда придумаешь, как переложить чужие и собственные проблемы на подходящие плечи! Замечательная мне жена досталась! — прочувствованно признался Адрис и выжидающе, с некоторой опаской, покосился на эльфийку, ожидая ее реакции.

Та лишь рассмеялась.

— Обожаю твою улыбку, твой смех! И давным-давно хотел сделать вот так! — окончательно решившись, Адрис сгреб хохочущую Тиэль в объятия и закружил, целуя в лоб, щеки, нос, подбородок, губы.

А Перводрево все сыпало и сыпало на них золотые лепестки цветов, и там, где ступала нога владыки, распускались звездочки эльдрины. Светлела полоска далекого рассвета. В Дивнолесье приходил новый день новой эпохи.

Эпилог

Гладь воды в тазике для умывания пошла рябью. Мелодичный женский голос и проявившееся на поверхности лицо прекрасной эльфийки дышали одинаковым негодованием.

— Тиэль! Это безответственно! Вы с мужем исчезли из Дивнолесья точно перед прибытием посольства из Кавилана! Как прикажешь мне и Кералю вести переговоры?

— Будьте любезны и прохладны, бабушка, а остальное сделают Альвиэль с близнецами-наследниками, — улыбнулась Тиэль.

— Ваши дети собираются отравить послов? — немного неодобрительно нахмурилась Налиэль. Не то чтобы лейдин возражала против такого исхода дела, но навскидку оценивала последствия столь простого решения как нежелательные.

— Нет-нет, они всего лишь покажут, насколько будущая жрица Илта — неподходящая пара для короля, может, в особняк на экскурсию сводят, — подмигнула владычица Дивнолесья бабушке.

— В особняк, хм, — бабушку немножко передернуло при мысли о доме, где может случиться все, что угодно, где даже камень не камень, а текучая, как вода, субстанция, перестраивающаяся по собственной воле или желанию владык, где можно услыхать музыку, более дивную, чем весенняя песнь Перводрева, или звуки, более страшные, чем рык спутника-тени за спиной.

Где, наконец, свила гнездо прекраснейшая и опаснейшая из шеилд, благословленная Феавиллом. Да уж, после посещения такой достопримечательности даже самые упрямые послы будут согласны на что угодно, главное потом напоить их соком мэллорна, дабы не пришлось отсылать из леса трупы с соболезнованиями. Налиэль улыбнулась уже спокойнее и проворчала почти добродушно:

— Сами никак свой кошмарный домишко показать не могли? Обязательно сваливать на чужие плечи?

— Мы с супругой все обдумали и пришли к выводу, что твоя любезность и вдохновение наших детей вкупе с осмотром замечательнейшего здания Дивнолесья окажут на посольство наивернейшее воздействие, — сунул нос в переговоры златовласый красавец-эльф, нежно и привычно приобнимая жену за плечи и зарываясь носом в макушку.

В первые дни знакомства с Адрисом, обретшим тело, Тиэль терялась и не могла привыкнуть к постоянному желанию мужа касаться ее, и даже не только и не столько целовать или гладить, сколько просто трогать, перебирать волосы, пальцы… Но как-то само собой подозрительно быстро странная привычка супруга стала частью ее жизни, приятной и необходимой. Такой, без которой начинала ощущаться внутренняя пустота. Призрак был хорошим другом изгнанницы, человек, принявший облик эльфа, оказался именно тем избранником, которого была готова принять сама эльфийка, уже почти решившая, что никогда не встретит того единственного, способного играть на струнах души музыку сердца. Цвет и аромат чьей души захочется разглядывать и вдыхать неустанно.

— Еще одна такая выходка, Дин, и наивернейшее средство воздействия на вас придумаем мы с Кералем! — буркнула бабушка Налиэль. — Владыкам Дивнолесья не подобает шляться по дорогам как каким-то… — эльфийка замешкалась, подбирая самый хлесткий эпитет, и с апломбом выдала: — голозадым приключенцам!